Мария Александрова

Мария Александрова - прима-балерина Большого театра, Народная артистка России

AR: Ваша главная черта характера?

Мария Александрова: Честность.

AR: Во многих интервью вы говорите, что выбрали в детстве балет, потому что чувствовали, что он научит вас жить. Чему вас научил балет?

Мария Александрова: Это сложный вопрос. Потому что жизни научиться нельзя, не прожив ее, не сделав каких-то ошибок, не поняв, кто ты есть. Многое остается неизведанным. До сих пор для меня остается загадкой вопрос о справедливости: существует она объективно или это все-таки воля человека – верить в справедливость или жить так, будто ее нет? И таких понятий огромное количество: честь, достоинство, вера, свобода – это все выбор человека, и жизнь, наверное, учит за это бороться. Но почему я выбрала балет? Я думаю потому, что там нет слов. Не надо быть болтуном, сотрясать воздух, говорить громкие слова. Просто будь тем, кто ты есть. В балете все видно сразу: можешь или не можешь. Меня пугал мир взрослых именно тем, что взрослые были какие-то шумные, громкие. У меня была потрясающая семья, но, когда я выходила за ее пределы, меня почему-то мир взрослых пугал. И многие вещи в детстве мне были непонятны: почему нянечки могут ругаться, почему воспитатели могут быть какими-то такими… странными.

AR: Есть ли у вас жизненное кредо?

Мария Александрова: Я достаточно принципиальный человек. А мои убеждения вполне банальные: надо быть профессионалом в своей области, в своей работе.

AR: Какой был первый балет, который вы увидели, который произвел на вас впечатление?

Мария Александрова: Это был спектакль «Синяя птица» в театре Наталии Сац. Он мне дико нравился. Я до сих пор его помню. Потом был «Конек-Горбунок» в Театре Станиславского, а потом был знаменитый «Щелкунчик» в Большом театре. Я все эти спектакли помню вот как сейчас. Это язык, который был мне очень понятен.

AR: В каком спектакле вы в первый раз вышли на сцену Большого?

Мария Александрова: Это был конец первого года обучения в московской академии – балет «Тщетная предосторожность». В нем был танец с сабо, который исполняли маленькие артисты – и мы были самые младшие первоклашки, кто там участвовал, первоклашки. Я была самой крайней, а там был такой огромный разворот, и я летела с этими сабо и думала: сейчас я улечу в оркестровую яму… Было страшно, но это было здорово

AR: Ваше самое большое достижение?

Мария Александрова: Мое самое большое достижение? Жизнь-то еще долгая впереди, поэтому об этом, мне кажется, еще рано говорить. Но пока мое самое большое достижение – это то, что я нашла человека, которого я люблю и который любит меня, с которым мне хорошо. Это, мне кажется, очень сложно в наше время.

AR: Самый сложный выбор, который вы делали в жизни?

Мария Александрова: Их было несколько. Первый выбор я сделала в восемь лет. Он был несложный – я выбрала себе профессию. Второй выбор был очень непростой: это когда я оказалась между двумя театрами – Театром Станиславского и Большим. Я знала, что пойду только в Большой, но за это надо было биться. Третий выбор, который был очень сложным, это когда мне нужно было изменить всю свою жизнь, и я приняла решение, что начну с нуля. И последний сложный выбор – решение, что я все-таки уйду из Большого театра. Я всю жизнь делаю выбор, когда чувствую, что перемены назрели. Я способна делать выбор.

AR: Вы как-то сказали, что довольно долго вообще не думали о своей публике. Вам важно мнение окружающих или достаточно внутреннего камертона?

Мария Александрова: У меня есть несколько людей, которым я доверяю. Я доверяю им, потому что они меня любят, и я знаю, что даже если я и допущу ошибку, они будут на моей стороне, но все равно мне об этом скажут. Это люди, на которых я опираюсь. Поэтому, наверно, правильно сказать, что я разделяю: в вопросах профессии я доверяю очень немногим. А публика, хотя моя профессия в первую очередь явиться публике, – это другое. Публика – это та материя, которая создает вибрацию в зрительном зале во время спектакля, откликается, открывается тебе…

AR: Как вы ее чувствуете?

Мария Александрова: Она бывает тяжелая, бывает легкая, она бывает податливая. Бывает спящая. Зависит от многих факторов и от национального темперамента, и от репертуара. Самые восторженные, самые обожающие – японцы. Легкие – американцы и бразильцы. Требовательные – англичане… Китайцы – довольно сдержанные – все эмоции внутри.

AR: А наша публика?

Мария Александрова: Наша – разная.. В Большом, даже если весь зал русский, будут и «японцы», и «англичане», и «китайцы». Она очень зависит от разных факторов – и от погоды, и от пробок, и от статуса тех, кто находится в зале… Часто люди приходят только ради статуса

AR: В чем вам приходится отказывать себе?

Мария Александрова: Да я ни в чем особо не отказываю себе, потому что меня вполне устраивает и мне нравится то, что в профессии есть определенная дисциплина, что есть режим, что она заставляет задумываться, что ты ешь. Меня вполне устраивает, что я могу провести огромное количество времени в зале. Я начинаю больше ценить свободные минуты, которые я могу потратить на близких или на какие-то совершенно другого рода впечатления – посмотреть хорошее кино, или сходить в отличный музей, или просто погулять по городу. Поэтому я ничем не жертвую.

AR: Знакомо ли вам чувство отчаяния?

Мария Александрова: Конечно. Я сильный человек и этого не показываю, но да, конечно.

AR: Что для вас значит выражение «жить красиво»?

Мария Александрова: Для меня это когда ты точно знаешь, что ты счастлив в данной точке и в данную минуту. Все. И все вокруг становится красивым.

AR: От чего вы получаете самое большое удовольствие?

Мария Александрова: От общения с друзьями. Друзей много не бывает, но те, которые есть, они прекрасные. Для меня это является последние три года, наверное, самой большой отдушиной. Вообще, люди как повергают меня в шок и уныние, так и способны подарить мне крылья.

AR: Вы можете назвать режиссера или хореографа, с которым вы одной крови?

Мария Александрова: Это невозможно. Потому что я бы тогда, наверное, была хореографом. Настоящий хореограф для меня – это вообще абсолютно другая вселенная, другая планета, на которую ты временно приземляешь свой космический корабль. Потому что, наверное, так же как писатели, как режиссеры – это люди, которые являют нам свой мир. Я все-таки интерпретатор, исполнитель. Хороший исполнитель и хороший интерпретатор. Но при этом, если уж мы говорим о хорошем хореографе, я вообще не понимаю, откуда у них это?

AR: Если бы вам предложили самой выбрать балет, в котором вы хотели бы станцевать, что бы вы выбрали?

Мария Александрова: Я бы все-таки потратила силы на то, чтобы создать балет, которого еще не существует.

AR: Лучшее путешествие в вашей жизни?

Мария Александрова: Самое лучшее путешествие в моей жизни – это в Бразилию на водопады Игуасу. На меня не произвела такого большого впечатления даже Ниагара.

AR: Самый легкий способ восстановить силы?

Мария Александрова: Сон.

AR: Какой главный совет вы бы дали девочке, которая собирается посвятить себя балету?

Мария Александрова: Очень хороший вопрос. Надо точно понимать: это вы себя посвящаете балету или это ваши родители. Все. Это самое большое заблуждение. Особенно в наше время.

AR: Родители часто реализуют через детей какие-то свои нереализованные амбиции…

Мария Александрова: Хорошо, если вдруг это совпадет. Это очень сложный вопрос, но самый главный: действительно я этого хочу или этого хотят мои родители? И дальше бы уже решала. Хотя это сложно советовать — это же ребенок. Но все равно, по возможности.