Влияние скейтбординга на модные тенденции
Стоило только год назад скейтбордингу заявиться в пантеон Олимпийских видов спорта (перед глазами тут же встаёт образ полуобнаженного нечесаного спартанца), все словно посрывались с цепей Versus. Сложные, полные вовсе не драгоценных, а подводных камней, relationshit моды и уличной культуры достигли своего апогея в виде слияния французского модного Дома с полуторавековой историей американской стритовой марки, которая младше его на целых 140 лет.
Положа руку на сердце, прогремевшая во время мужской недели моды FW2017 коллаборация двух модных икон, символов принадлежности к совершенно разным по духу, но схожим в плане закрытости и условных кодов попадания кастам - далеко не первая ласточка революционной весны. Конечно, за первые 50 с лишним лет брутальной, полной взлетов и падений с шишками на синих коленках, эволюции скейтбодинга скейтбордистов, как любых мятежников, больше интересовала борьба против общественного мнения (аксиома "скейтбординг-это опасно" закрыла скейт-парков больше, чем знаменитая калифорнийская засуха 1970-го года обнажила бассейнов для рамповых и пуловых трюков). Их интересовало завоевание новых территорий больше, чем непосредственно сама мода. До 2010-х все скейтеры тихо-мирно катались на спонсорстве у гигантов DC, Element и Volcom, а закончив карьеру, открывали независимые конторы вроде Fickle Slateboards и Factory 13. В фэшн никто не ломился.
2010-е застукали "моду модную" в положении пикантном: хипстеры множились панками, неон якшался с кожей. Индустрии срочно требовался укол против десятилетия уггов и леггинсов, и свежая кровь у руля задающих направление каравелл явилась подобным антидотом. Так, назначение Кароль Лим и Умберто Леона в Kenzo встряхнуло модную общественность сначала рэперскими кепками New Era с нескромным логотипом в стиле 90-х, да так, чтобы не в бровь, а в лоб. А затем и вовсе разродилось кедами Vans в трёх расцветках и трехкилометровым листом ожидания. Но настоящий реверанс скейт-культуре сделали совсем другие люди. Родом из сурового СССР, где скейта, как и секса, не было, Гоша Рубчинский и Демна Гвасалия, как Питер Пэн, крайне удачно застряли в 90-х, откуда в подвластные им бренды были скрупулезно перенесены, насколько известно каждой моднице-отличнице - ботфорты и худи, а также, что немаловажно для нашего повествования, логотип журнала Trasher Skateboarding Magazine. У Рубчинского он встал листом перед травой "РАССВЕТОМ", собственным скейтер-лэйблом, а у Гвасалия в подвластном ему Vêtements он украсил толстовку по цене самолета. Рубчинский до кучи выпустил одноимённые духи, пахнущие асфальтом. Подиумы заговорили о скейтбординге.
Что мы имеем сегодня? В слипонах ходят на великосветские ивенты, IT-girls до сих пор сметают прилавки в поисках заветного "трэшера", сочувствующие несут трафареты в принт-компании. Те, кто попрошаренней, за компанию с Рианной отдают душу за нишевый скейтерский бренд Palace. Hermès (!) снимают юных скейтерш, чьи готовые к свертыванию в рампе шеи перетянуты карэ по 300 евро за штуку, а Miu Miu посвящают пубертатным страданиям в скейт-парках целое кино. Со скейтами в руках (в лучшем случае - на ногах) замечена половина Голливуда. Vogue разродился сильно поруганной колонкой, целиком и полностью посвящённой заветной доске. Отныне ничто не в силах экзорцировать скейт из стрит-стайла.
Александра Слесарева